Не китайский менталитет.
Два хорошо подвыпивших мужика шли по дачному поселку вдоль длинного дощатого забора. Шли неторопливо, лениво перебрасываясь короткими фразами и словами. И вдруг, над изгородью взметнулась большая собачья голова. Здоровенный пес скреб передними лапами не струганные доски ограды. Несколько секунд, зверюга, придушенная натянувшимся ошейником, яростно хрипела, наливаясь лютой ненавистью к нарушителям ее охранной зоны. Желтые псиные глаза залила волна ненависти и он залаял, хотя на лай, это было непохоже. Все смешалось в голосе цепняка: злоба, ненависть и ярость от понимания невозможности расправы над прохожими. Пес подпрыгивал вверх, хрипел, выл, задыхался в кожаных тисках своей сбруи, но не унимался, распаляясь от нахлынувшего гнева к появившимся в его служебном периметре врагам.
— Во, дает! Взбесился что — ли! – изумился невысокий мужичок в мятой кепке.
— Плюнь, пойдем дальше! Ну его, к свиням собачим! – его товарищ опасливо косился на рвавшегося через ограду пса: — Идем, говорю! Еще оторвется!
— Не-е! Погоди! Я разобраться хочу: чего это он? Мы идем, его территорию не трогаем, а он, подлюга, что творит? А если я вдруг – нервный, с детства, к примеру – собакой пуганый? Я и скопытиться могу, инфаркт – бац и все, кранты, Федя, сливай воду!
— Плюнь говорю! Что от псины хочешь?
— Только одного: понять, отчего он меня так возненавидел! Я вдоль этого забора тыщу раз ходил: как раз, напрямки до водочного и ничего! А сегодня, что поменялось?
— Пошли, а то на обед закроют! А до следующего магазена – топать и топать! Идем, ну его, пусть лает!
— Все равно! – заупрямилась голова под кепкой: — Почему?
— Да зверь он! Тупой и глупый! Оторвется – сожрет нас…
— Зверь – это я понимаю! Один мудрый китаец сказал: «Если тебя из подворотни обгавкал пес, не уподобляйся ему! Не становись на четвереньки и не облаивай его в ответ! Будь мудрее, пройди мимо!»
— Вот! – обрадовался друг: — Так давай и пройдем!
— Не-е-т! Не получится! Китайский мудрец про китайскую собаку говорил…
— А ты откуда знаешь?
— Логика, брат! Как мог тыщу лет назад, китаеза — расейскую собаку увидеть? То-то! Так вот: про китайского пса мудрость, не про нашего! У наших Тузиков – менталитет другой…
— Хватит! Видишь, совсем пес охренел! Башню у него снесло! Точно порвет, как Тузик грелку! Валим отсюда!
— Не-е-т! Не порвет…
— Почему?
— Побоится! Он ведь, тварь серая, все понимает! И то, что мы выше его, потому как люди – то-же понимает! А рвется он, потому что знает — что сам в безопасности находится…
— Не понял? Это кто в безопасности, он?
— Он, он! Что-то мне все это напоминает! Точно! – жильная ладошка хлопнула ниже мятого козырька: — Ах ты, ядрена корень!
— Чего ржешь? Смотри, уже наполовину перелез…Бежим!
— Не-е-т! Не перелезет, цепь не даст! А перелезет – повесится!
— Откуда знаешь?
— Логика! Такого зверя, хозяин на тонкую цепь не посадит! И длину отрегулировал, что-бы пес не удавился сдуру!
— Какая логика? – завопил товарищ. Пес, брызгая пенной слюной, хрипел, давился злобой: — Магазен закроют, говорю!
— Не-е-т! Не закроют, Люська сегодня товар принимает, успеем! Я что подумал? Представь – я не Федя, а сама Расея!
— Ты чего, прохмелел что-ли?
— Не-е-т! Нормально! А смотри: я – Расея! Иду себе потихоньку, никого не трогаю и тут – раз… И выскочил!
— Кто выскочил?
— Неважно! Тот кто меня не любит…То есть, не меня – Расею! А забор – это не забор, а граница! Там мои недруги проживают, и те то-же, которые вчера друзьями были! Вчера друзья, а сегодня – нет!
— Как братский соцлагерь? – блеснул познанием товарищ.
— Примерно! – кивнула кепка: — И вот они меня возненавидели, до лютости! Как этот пес! За то что я живой, за то – что я человек, и значит – сильнее его! Но только они умные, и пес – умный! Он знает, что сидит на цепи, у него есть защита – хозяин, который где-то за забором…За границей, то-есть…От того и смелости у пса… Тьфу, у недругов прибавляется! И цепь он свою правильно воспринимает: пока пес на цепи – его кормят! И срываться с нее он не хочет, не дурак… Боится! Спорим, если сорвется пес, я на него пойду – и он убежит! За свой забор! Спорим?
— Плюнь, говорю! Собаку пожалей, хрипит уже! Подавится!
— Не-е-т! Я понять хочу! Гляди…
Мужичок, глядя в заполненные бешенством глаза, решительно направился к беснующемуся псу. Тот на секунду затих, в желтых зрачках мелькнула растерянность. Псина, рыча и взлаивая, отпрянула от досок. Скрывшись от глаз мужичка, она снова залаяла, но по другому, как-бы – призывно…
Цепкая лапка бесстрашного мужичка швырнула за забор кусок кирпича. Пес взвизгнул, заскулил…
— Вот видишь? – мятый козырек победоносно поднялся к верху: — А ты: загрызет, порвет! Тут, брат, как в политике – расчет требуется! Понимание и взвешенность в решениях…
Он хотел сказать что-то еще, но за забором, вдруг раздался грозный окрик:
— Это кто хулиганит? Какого черта в собаку камнями кидаете! Совсем озверели…
— Хозяин! – обомлел товарищ кепки! – Бежим! Я его знаю, здоровый бугаина! И ствол у него есть, травмат! Бежим…Щас резиной влупит!
…Возле ларька друзья остановились, отдышались. Принимавшая товар продавщица недовольно покосилась на них, что-то проворчала, и скрылась в подсобке.
— Успели! – обрадовался товарищ: — Щас поможем разгрузить, глядишь и чекушок обломится…
— Обломится! – согласился мужичок, вытирая кепкой вспотевший лоб: — Люська, она с виду злая, а по жизни – баба добрая! Наша, расейская! И как это я лоханулся? С псом, все верно рассчитал! Наверное, прав китаец: у всех собак менталитет один! Лишь бы были – забор, цепь и хозяин! И лютуй себе на здоровье, кого хочешь, облаивай! А вот хозяин – тут я не рассчитал! Кто же знал, что он дурнее собаки окажется? Да, брат! Высокая политика – это тебе не философия! Тут логика не помогает! Полная беспринципность! Пес облаял – а мы виноваты!
— Так не ходи под забором…под границей!
— И что? Другие тропы к магазену натаптывать? Так хозяин этот, быстро смекнет! И забор передвинет! Долго что-ль, если деньги есть? Да-а! Политика! Ну, пошли разгружать, чекушок не чекушок – а и он, на дороге не валяется…
